Дождевая сонета

Когда над полем осенним
или над серым сквером,
всеми забытый,быть может,
какой-то дождик скулит
и,шлёпая по ступеням,
непрошеным гостем скверным
печаль меня посещает
и,как хозяйка,царит,
тогда сумасшедшие мысли
теснятся,как зёрна в колосе,
в черепе бедном моём:
Ах,если бы умиралось
так же легко,как рождалось!
Но если бы так и стало,
то выиграли бы только мы,
опять-таки мы-ей-ей!
но не матери наши!
А разве не жаль матерей?

Когда над полем осенним
или над серым сквером
места себе не находит
дождик,забытый всеми,
когда по скользким ступеням
непрошеным гостем скверным
печаль ко мне вновь приходит,
хозяйкою став на время,
я без дела шагаю,
тупо шаги считаю
и каблуками играю
на клавишах половиц,
не слыша музыки этой,
и вдруг задумываюсь,
и знаете ли,о чём?
Почему во всем мире собаки
облаивают Луну,
на Солнце совсем не лая?
И,не найдя ответа,
не поискав его даже,
я снова вдруг ощущаю,
что очень,очень скучаю
по злодею разбойному,
который зовётся зноем!

Когда над полем осенним
или над серым сквером
какой-то дождик грустит,
всеми давно забытый,
когда по скользким ступеням
непрошеным гостем скверным
печаль ко мне вновь спешит
хозяйкой деловитой,
невольно глаза мои,
любопытством праздным влекомые,
путешествуют по карнизу
напротив стоящего дома.
Они ползут так медленно,так осторожно,
словно это не взгляд,
а насекомое!
Взгляд скользит по карнизу,
и я понимаю лунатиков!
И голову я впервые
над странной загадкой ломаю.
Есть ведь люди такие
Болезнью лунной страдающие,
но нет почему-то людей,
одержимых болезнью солнечной!
Может быть,это связано
с той непонятной тайной,
что собаки Луну облаивают,
а на Солнце не лают?

Когда над полем осенним
или над серым сквером
грустит этот дождик древний,
всеми забытый навек,
когда в моём доме печаль
хозяйничает при мне,
что делать мне остаётся?
За голову я хватаюсь,
болит от дождя голова!
-Эй,гражданин Небо!
Это ненастье нелепо!
Перестань хулиганить,
а то позвоню по ноль два!
То ли крик мой не доходит до неба,
то ли небо не страшится милиции
продолжает за облаком прятаться небо,
отечное,сизолицее.
И,понапрасну забытый,
всё хлюпает гнусный дождик,
и та же старуха печаль
хозяйничает деловито.
И я,разозлённый,
И я,распалённый,
на кухонный кран обрушиваюсь,
ведь это он,он
оплошно оставлен открытым!

Коль небо унять не умею,
Хоть кран усмиряю шальной,
чтоб воду не возненавидеть,
чтоб так не грустить по злодею,
разбойному лиходею,
которому имя-зной!…

19 декабря 1959 года,Тбилиси