Четверостишия
Всё, что светом считалось, давно отмелькало,
Из того, что мечталось, исполнилось мало,
Жизнь моя разметалась, и мукою стало
Всё, что светом и счастьем казалось сначала.
1890
* * *
Вы прочь улетели,
Дни мои, вы возникли из дали и прочь улетели,
Всё, что дали, навек отобрали и прочь улетели,
Сердце, душу мою истерзали и прочь улетели.
1890
* * *
Ты не вернулся,
Ушёл ты и пропал, ты не вернулся,
Земле и смерти насыщенья нет,
Ты узником их стал, ты не вернулся.
1916, июнь
* * *
В лугах — концерт невидимых певцов,
Их голоса летят со всех концов.
Сверчки мои, кто вам теперь внимает,
Кто любит вас в краю моих отцов?
1916, июнь
* * *
Ушли навек,
Покинув отчие края, ушли навек,
Я, плача, призывал — никто не отозвался.
Вы не откликнулись, друзья, ушли навек!
Устал метаться меж двумя мирами,
Как между мельничными жерновами,
Метаться между прежними царями
И нынешними новыми друзьями.
1917, 15 января
* * *
Горе, горе моё, словно море, где нет берегов,
В это море вливаются тысячи рек и ручьёв.
Скорбь хотя и черна, но любовь осветляет её.
Ночь моя хоть темна, — звёздный свет озаряет её.
1917, 9 февраля
* * *
Как много скорби и смертей в моём печальном сердце,
А сколько было вас, друзей, в моём печальном сердце.
Я знаю: в мире смертны все, придёт и мой черёд,
И смерти страх в груди моей, в моём печальном сердце.
1917, ноябрь
* * *
Вернитесь,
Весенней вольною рекой вернитесь!
Ушедшая пора любви моей,
Былая радость и покой, вернитесь!
1917, 11 ноября
* * *
В наш мир, где тьма людей перебывала,
Приходит всякий день людей немало,
Чтоб опытом столетий пренебречь
И путь извечный начинать сначала.
1917. 11 ноября
* * *
Зачем бегу, зачем себе я лгу,
Что от людей куда-то убегу?
Я связан с ними тысячами нитей,
Не разделять их боли не могу!
1917. 12 ноября
***
Придя сюда, мы ведаем едва ли,
На сколько дней мы тут гостями стали.
И если нет в сердцах у нас любви,
Мы зря сюда попали, мы пропали.
1917, 30 ноября
* * *
Я видел всё: предательство и зло.
Бывало — и меня коварство жгло.
Но я любил, смотрел прощавшим взглядом,
Мне часто было и во тьме светло!
1917, 24 декабря
* * *
Приснилось, что овца мне говорит:
«Пускай господь твоё дитя хранит,
Но вспомни: был ли сладок мой ягнёнок,
Его убив и съев, ты был ли сыт?»
1917, 24 декабря
* * *
Кто ни сжигал меня: и друг, и враг!
Горел я, озарял собою мрак.
Покуда мог — свет отдавал я людям,
Свет даровал, покуда не иссяк.
1917, 24 декабря
* * *
Сегодня нас с тобой победа ждёт.
Сегодня мы у крепостных ворот.
Но сколько победителей куда-то
Ушли, и нам уйти придёт черёд.
1917, 26 декабря
* * *
Душа моя, живя в земном дому,
Вселенную объяла — свет и тьму,
Но то, что я владыка всей вселенной,
Кому известно, ведомо кому?
Я много видел горя, много зла,
И всё-таки душа моя светла.
О свет души, один ты озаряешь
Дорогу, что мне под ноги легла.
1918, 4 января
* * *
О сердце, сердце, мне с тобой беда,
Безумное, стремишься ты куда?
Ты хочешь быть везде, и за тобою
Угнаться не смогу я никогда.
1918, 25 января
* * *
Где б ни был, чтоб ни делал, — постоянно
Мне слышится какой-то голос странный,
— Тревожит неизбывною тоской,
Зовёт к себе в какой-то край туманный;
1918, 26 января
* * *
О чём я думаю, что нужно мне?
Мне б уголок от шума в стороне,
Где род людской без войн, вражды и злобы
Я мог бы видеть в тихом детском сне!
1918, 2 февраля
* * *
Я ранил птицу, ранил тяжело,
И хоть с тех пор немало лет прошло,
Мне снится, как с трудом взлетает птица,
И окровавлено её крыло.
1918, 2 февраля
* * *
Вот два могильных холмика вдали,
Где под угрюмой тяжестью земли
С безмолвной грустью думают соседи:
«Что мы с собой из мира унесли?»
Кто там руками множества ветвей
Мне машет, чтоб вернулся я скорей?
Я знаю: это вы меня зовёте,
Леса и рощи родины моей!
1918, февраль
* * *
Осенним днём, в далёком далеке
Печальный жаворонок на пеньке
Всё смотрит на лорийскую дорогу,
Всё ждёт меня, в надежде и тоске.
1918, февраль
* * *
На все поля окрест, на все леса
Трезвонят жаворонков голоса,
Как будто бы с моей душою вместе
Они парят, взмывая в небеса.
1918, июнь
* * *
Стал много совершенней белый свет:
Стал лишь убийцей бывший людоед.
Он — полузверь, ему до Человека
Ещё не меньше миллиона лет.
1918, ноябрь
* * *
Ушли, ушли. Как мало вас осталось!
Со смертью жизнь всегда чередовалась.
Где бытие, а где небытие,
Не понимаю — всё перемешалось.
1919, 8 октября
* * *
Сады Эдема скрыты звёздной тьмой.
Там ждут меня, там дух рождался мой.
Зачем я здесь средь суеты и шума?
Ах, если б вновь прийти туда, — домой!
Невидимый досель, неведомый Поэт,
Ты песнь поёшь без слов, лишь излучая свет.
Я — из немногих, кто твоей внимает песне,
В моей душе — её неизгладимый след!
1919, ноябрь
* * *
О ты, клянущий всё кругом, о жадный человек!
Ты, может, и велик умом, но невелик твой век.
Здесь многие уже прошли, и свой двухдневный путь
Пройди, стараясь отличить, где суета, где суть.
1919, ноябрь
* * *
Коль есть свобода и любовь, нужны ль иные блага?
Чего ж ты ищешь, и без мук не ступишь ты и шага?
Глупец, когда настанет час, чтоб ты, не мучась, мог
Взять всё, чем мы одарены пусть на недолгий срок?
1919, ноябрь
* * *
Жизнь сном была иль явью, я не знал, — всё пролетело.
Мелькали дни, я гнался, не догнал, — всё пролетело.
Не воплотилось то, о чём мечтал, — всё пролетело.
Я жизнь как будто в споре проиграл — всё пролетело.
1919, 6 декабря
* * *
Мы думаем порой: где мы сейчас — там или здесь?
Где лучше, думаем мы каждый раз — там или здесь?
Бог всемогущ, но даже он подчас в недоуменье,
Что ниспослать и где оставить нас — там или здесь!
1919, 8 декабря
***
О где же ты, я сбился с ног, как мне тебя найти?
Дай знак, чтобы понять я мог, как мне тебя найти?
Мой путь туманен, тёмен мир, в потёмках я блуждаю,
Где твой порог, где твой чертог, как мне тебя найти?
1920, 4 февраля
***
Нам тайны не постичь, какой владеет Бог.
Он людям дал друзей, пусть не на долгий срок,
И лишь поэта Бог оставил одиноким,
Чтоб мог он созерцать и сам творить бы мог.
1920, 30 марта
* * *
Хайям любимой говорил: «Пройди легко любой тропой,
Быть может, юной девы прах таится под твоей стопой?»
О джан, и мы пройдём легко, — кто скрыт в земле, известно ль нам?
Не та ль, кого Хайям любил, а может быть, и сам Хайям?
1920, 6 апреля
* * *
О если б с вечным бытиём не разлучиться мне!
О если б с небом и землёй мне слиться в тишине,
Но кто пошлёт мне благодать забыть себя, не знать,
Во всех стихиях пребывать, — в их тайной глубине!
1920, 12 мая
* * *
Ты озаряешь всё: и явь мою, и сон,
Хоть я давно уже на гибель обречён.
Случается порой, что солнце освещает
И почерневший ствол, что молнией сожжён!
1920, 24 ноября
* * *
Как мог, я одарял людей, и оттого устал.
Я исцелял их от скорбей, и оттого устал.
И мне бы повстречать того, кто одаряет щедро,
Его искал я много дней, и оттого устал.
1921, 7 февраля
* * *
Где б ни был, вижу я лучей Его сиянье,
Не слышу слов, но слышу зов, — призыв, напоминанье.
И всеобъемлющей душой Ему внимаю всюду
В чуть слышном шелесте садов, в молчанье мирозданья.
На Западе — тщета, машины, торгаши,
Там вечно льётся кровь, и от пустынь души
Стремятся тьмы людей к священному Востоку,
Где и моя душа блаженствует в тиши!
1921, 1 мая
* * *
Когда берёшь Ты из того, что мне Тобой дано,
Я понимаю: у меня богатств ещё полно.
Я знаю: дух Твой всемогущ, щедра Твоя десница,
Как много надо мне вернуть, чтоб нам соединиться!
1921, 2 мая
* * *
Уже я был, когда рождались тьма и свет,
И буду я живым через сто тысяч лет,
Хотя переменю я тысячу обличий,
Покуда мир живёт и мне скончанья нет.
1921, 3 мая
* * *
Спросил я: «Что здесь моего — звук имени и прах?»
И показалось, ты сказал с улыбкой на устах:
«Не прах, не имя, сам ты — бог, неведомый владыка
Всего, что здесь, всего, что там — в заоблачных краях!»
1921, 6 мая
* * *
В истекающей по капле звёздной дали голубой,
В сумерках воспоминаний, затуманенных судьбой,
В просветлённых взлётах мыслей, возносящих ввысь меня,
Я предчувствую порою, что предстану пред Тобой!
1921, 16 мая
* * *
Масис — превыше всех армянских гор,
На высоте его вступила в разговор
Моя душа с Творцом: длинна беседа эта
С времён небытия и до скончанья света.
Храм божий — это лишь тюрьма, и там томится бог.
Приверженцы его силком закрыли на замок,
И хоть улыбкою своей он озаряет храм,
Бог всюду, и не стоит нам его искать лишь там.
1921, 25 августа
* * *
Я жизнь свою не в светлый сад, а в площадь превратил.
Ту площадь кто хотел — топтал; цветов я не взрастил.
Бесследно промелькнул мой век… О, как я виноват
Пред тем, кто жизнь мне даровал — мой невзращённый сад!
1921, 5 сентября
* * *
Меня крестили; небо храмом было,
Светило солнце, как паникадило,
И радуга была мне амулетом.
Тот, кто крестил, нарёк меня поэтом.
1921, октябрь
* * *
Как много в мире зла в наш трудный век,
Печаль сердца прожгла в наш трудный век.
Боль всех сердец в одну соединилась
И на меня легла в наш трудный век.
1921
* * *
Журчат ручьи в разгаре лета и уходят,
И жаждущие стонут где-то и уходят,
О призрачных мечтая родниках,
Поют, скорбят поэты и уходят.
1922, 9 июня
* * *
Быть странницей среди светил тебе дано, душа моя!
Что слава мира? Есть иль нет — не всё ль равно, душа моя?
Ты отдалилась от земли, ты устремилась к звёздам,
И для оставшихся внизу чужда давно душа моя!
Как много скорби и могил в моём усталом сердце!
Я стольких близких схоронил в моём усталом сердце.
Я и припомнить не могу в жестокий этот час,
Чтоб свет когда-нибудь светил в моём усталом сердце.
1922, 12 июля
* * *
Дорога, как в былые дни, дорога,
Меня с собою не мани, дорога.
Какие люди по тебе прошли,
Куда навек ушли они, дорога?