Взятие крепости Тмук
ПРОЛОГ
Эй, люди добрые, сюда!
Ко мне склоните слух!
Вам про минувшие года
Поведает ашуг.
Мы только гости на земле:
Чуть явимся на свет,
Тотчас же скроемся во мгле
И нам возврата нет.
Мы смерти ждём, ждёт нас она,
Не сладить людям с ней.
Иная участь суждена
Деяниям людей.
Бессмертны добрые дела,
И тот навек блажен,
Кому за них идёт хвала,
Превозмогая тлен.
Но и злодею не конец,
Пусть он и погребён, —
Будь он твой брат иль твой отец,
Навеки проклят он.
Хвала тому, кто жил светло,
Кто честен был и смел.
Смирится враг, творящий зло,
Пред славой добрых дел.
Здесь я добра желаю вам
И сказ начну отсель.
Давно пора моим словам
Лететь, как пуля, в цель.
I
Сбирает войско шах Надир,
Нет воинам числа,
На Тмук он хлынул, как на мир
Полуночная мгла.
«Ты мнишь, Татул, коли ты смел,
То смерти нет тебе?
Чего ж ты в крепости засел?
Гляди в лицо судьбе!»
«Не в меру ты спесив порой,
— Князь шаху говорит, —
Проходят тучи над горой,
А всё гора стоит».
Созвал войска свои Татул
Построил пред собой,
Вскочил в седло, мечом взмахнул,
И устремился в бой.
Уж сорок дней сраженье шло,
А всё враги сильны.
Немало храбрых полегло
У крепостной стены.
Идёт Иран, идёт Туран,
Но князь Татул могуч, —
В бою рассеял вражий стан,
Как стаю чёрных туч.
Берёт он верх в любой войне,
А в крепость воротясь,
К своей красавице-жене
Спешит счастливый князь.
II
Клянусь душой,
С такой женой
Простой ашуг, и тот
Без крепких лат
И без солдат
На шаха в бой пойдёт.
Горящий взор —
Любви костёр,
Невзгоды гонит прочь,
Сгоняет тень
И в белый день
Преображает ночь.
Коль так чиста
Та, чьи уста
Желают нам побед,
Не страшен шах,
Неведом страх
И самой смерти нет.
III
Пред шахом рабы, простёршись во прах,
Княгиню взялись хвалить, прославлять:
«Иранским твоим красавицам, шах,
Подобный бы лик, подобную стать!
Дарит её взор предчувствие нег,
Кто глянул в него — пропал, потонул.
Чело у неё белее, чем снег,
Которым покрыт высокий Абул.
Татулу она — душа и оплот,
От пламенных ласк он ходит хмельной.
В улыбке жены он силу берёт
И яростным львом бросается в бой.
Её покоришь, — и сразу тогда
Бесславно падёт бесстрашный Татул.
Ты гордый Тмкаберд возьмёшь без труда,
И там победишь, где вспять повернул».
IV
Давно об этом пел на родине свой
Великий Фирдуси, фарсидский соловей,
Кому неведом страх, тот в жизни всех сильней,
Но и над ним сильна
Власть женщин, власть вина!
Герою равных нет, он крепок, как скала,
Исходит чистый свет от гордого чела.
Идя стезёй побед, он рушит силы зла,
Но и над ним сильна
Власть женщин, власть вина!
Он, как на праздник, в бой свои войска ведёт,
Его шаги — полёт, летит он, не идёт,
Никто не сладит с ним, он в битве не падёт,
Но и над ним сильна
Власть женщин, власть вина!
Хотя б весь мир напал, став полчищем одним
— Герой одержит верх, он храбростью храним.
Смирится Рустам Зал — герой непобедим,
Но и над ним сильна
Власть женщин, власть вина!
V
Сазандара шлёт шах Надир во Тмук:
«Госпоже скажи о скорбях души,
Я, скажи, иссох от любовных мук.
Про мою страну, про казну скажи.
Трон мой золотой ты ей посули!
Щедро обещай, не жалея слов!
Говори, что я — властелин земли,
Той, кого люблю, всё отдать готов!»
Где с войсками шах отступал не раз,
Без труда пройдёт сазандар-ашуг,
В замке пир горой. Хоть кругом темно,
Там сияет ночь, точно день светясь.
Пенистой рекой потекло вино,
От победы пьян, веселится князь.
Этот пир пышней всех былых пиров.
Госпожа гостям поднесла вина.
Наполняет вновь чаши до краёв,
Дорогих гостей просит пить до дна.
«Мы собрались на славный пир,
На пир богатырей!
Мы пьём за то, чтоб сделал бог
Татулов меч острей!
За то, чтобы Татулу бог
В сражениях помог,
А княжья слава всякий раз
Да осеняет нас!»
До полуночи славный Тмук
Пирует, захмелев,
И слышен далеко вокруг
Ликующий напев:
— Не орёл ли взмыл из косматых туч
И над нами ввысь устремил полёт?
— Это князь Татул, славен и могуч,
Недруга страша, выступил в поход.
— Разве не гроза буйствует в горах?
Разве грозный блеск не от молний-стрел?
— То, завидев Тмук, содрогнулся враг
И Татулов меч в битве зазвенел.
Горному орлу князь Татул под стать,
До его высот шаху не достать!
Пенилось вино, хор не затихал,
Не спешил никто встать из-за стола.
Вот и вышло так, что звенящий саз
Песнопевца ввёл в неприступный Тмук.
Вновь горы гудят, вновь буря близка,
Отважился шах на дерзкий поход,
Вновь блещут мечи, вновь бьются войска,
И кровь, как Кура, за ними течёт.
Вновь блещут мечи, вновь бьются войска,
И кровь, как Кура, за ними течёт.
«У шаха любовь к тебе велика»,
— Княгине ашуг украдкой поёт.
Княгиня, дрожа, внимает ему,
Но стынет душа, и мучает стыд,
Измена страшит и тянет во тьму,
А шахский престол, сверкая, манит.
«Княгиня, перл земных красот!
Могуч иранский шах!
Сюда с войсками он идёт,
Повергнув мир во прах.
Но сражена его душа,
Тобою он пленён.
О, сколь ты будешь хороша,
Когда взойдёшь на трон!»
Княгиня, дрожа, внимает ему,
Бледнеет она, вздыхает она,
Смятенье открыть нельзя никому
— Княгиня всю ночь томится без сна.
VII
С войском боевым храбрый князь Татул,
Воротясь домой в предзакатный час,
Меч вложил в ножны, и победный гул
До зубчатых стен гордый Тмук потряс.
Пьют за госпожу, что меж диких скал
Пламенным цветком пышно расцвела.
Пьют за храбрецов, рыцарей побед,
Что готовы жизнь положить свою,
Пьют за тех, кто здесь и кого уж нет,
Кто в расцвете лет нынче пал в бою.
Этот пир пышней всех былых пиров.
Госпожа гостям поднесла вина.
Наполняет вновь чаши до краёв,
Дорогих гостей просит пить до дна.
«Прости, княгиня, видит бог —
Нам больше пить невмочь.
Твоё вино нас валит с ног,
И всё чернее ночь».
Погасли свечи, древний Тмук
Объяла тишина.
И князь Татул, и все вокруг
Уже во власти сна.
VIII
В тишине дворца войско князя спит,
После ратных дел воротясь под кров,
И в зловещей тьме тяжело парит
Вереница снов, чёрных грозных снов.
Нехороший сон видит князь Татул:
Опоясал Тмук злобный змей-дракон.
плоской головой гибкий хвост сомкнул,
Крепость по стене плотно обвил он.
Потянулся ввысь, и поверх стены
Голова змеи показалась вдруг, —
Тёмные глаза яростью полны.
Пламенем дыша, змей глядит вокруг.
Дремлет князь Татул, рядом спит жена,
Говорит ей князь: «Дай скорее меч!
Ты в опасный час мне помочь должна,
Я хочу змее голову отсечь!»
Наважденье, что ль, насылает мгла?
И, дивясь ему, князь Татул глядит:
Не жена на грудь головой легла —
Голова змеи на груди лежит.
IX
Эй, храбрецы! Эй, князь Татул!
Проснитесь поскорей!..
Кто нынче очи не сомкнул?
Кто вышел из дверей?
То не поверженный ли враг,
Что, злобой обуян,
Благословив полночный мрак,
Готовит нам капкан?
Здесь бродят чужаки всю ночь,
В кольцо замкнули нас.
Мы их должны отбросить прочь,
Возмездья пробил час!
Вставайте! Вы опоены
Отравленным вином.
Предательница-госпожа
Врага пускает в дом!
Измена! Выходи на бой!
Немедля на места!
Уже скрипят, уже гремят
Стальные ворота!
X
Чуть открыл рассвет ясные глаза —
В страхе увидал полный слёз Джавахк:
Сокрушила Тмук лютая гроза,
Оседает пыль, торжествует враг.
От вина ли пьян, от ещё ль чего —
Храбрый князь Татул навсегда затих.
Не узнать ему и бойцам его,
Что предательство погубило их.
В Тмук явился шах, и увидел он
Пышный зал, где шёл полуночный пир,
И пред ним предстал опустевший трон,
И подумал шах: «Сколь непрочен мир!
Ибо в мире сём постоянства нет,
Ничему нельзя доверять вполне —
Ни весёлым дням, ни плодам побед,
Ни чужой хвале, ни своей жене».
И, склонив главу пред судьбой чужой,
У княгини шах сумрачно спросил:
«Отвечай-ка мне, не кривя душой,
Был труслив твой муж иль уродлив был?»
«Был тебя смелей и красивей он,
Сердцем был он чист, духом был высок,
Крепостей не брал вероломством жён,
И ни слова лжи вымолвить не мог.»
Изумился шах дерзости такой,
Неуёмный гнев шаха обуял:
«Эй, палач!» — взревел, сделал знак рукой,
И вошёл палач в старый тронный зал.
XI
Весь в красном с головы до пят,
От крови пьян и зол,
Палач из княжеских палат
Княгиню прочь повёл.
И со скалы, что в высоту
Уходит до сих пор,
Палач столкнул в ущелье ту,
Что радовала взор.
За сердцем алчным сразу к ней
Подобралась лиса,
И ворон, тьмы ночной черней,
Ей выклевал глаза.
Не уцелело и следа
От всех её красот,
Как от цветка, что цвёл тогда,
Но вновь не расцветёт.
И шах в забвенье потонул,
И воины его.
Исчез отважный князь Татул,
Не стало никого.
Сумел в столетьях уцелеть
Лишь древний этот сказ.
Так, видно, жить ему и впредь,
Когда не станет нас.
XII
Эй, люди добрые, сюда!
Ко мне склоните слух!
Вам про минувшие года
Поведает ашуг.
Мы только гости на земле:
Чуть явимся на свет,
Тотчас же скроемся во мгле,
И нам возврата нет.
Мы смертны, но в веках живёт
Преданье о былом.
Благословен вовеки тот,
Кто не запятнан злом!
1902
Сазандар — музыкант, играющий на сазе, многострунном народном инструменте.
